драбллы

[Hanyan]

Запись будет подниматься, потому что есть идея написать серию драбллов: как посторонние видят Вонголу? Действие будет разворачиваться от придуманных персонажей, но вокруг любимых мафиози.
Сюжетной или временной связи между драбллами не планируется. Возможен ООС и неканонические пейринги. Жесткий флаф.

Общее предупреждение: не вычитывалось (поэтому размещаю на личном дневнике). Если хотите улучшить качество текстов - буду рада сообщениям о ошибках. А вот претензий не принимаю - дневник личный, не сообщество.

Итак, часть первая: Полицейский

В Намимори пришла очередная весна. И Марко Луччио, спецагент интерпола, был уверен - эта весна станет лучшей в его жизни. Впервые после долгих лет кропотливого расследования в его руках был достаточно четкий след. И пусть этот след вел в затрапезный японский городишко, в котором о мафии знали лишь из американских фильмов, пусть! Марко все равно был полон решимости гранит грызть и жилы рвать, лишь бы выйти на Рокудо Мукуро, а от него, чем черт не шутит, и на (в этой части мечтаний давление честолюбивого спецагента зашкаливало) верхушку сильнейшей сицилийской Семьи.

Начать Марко решил с центрального управления местной полиции. Конечно, вряд ли провинциальные копы смогут помочь, но правила хорошего тона требовали явиться и доложить местному комиссару.

Как итальянец и ожидал, управление оказалось болотом, тихим и пасторальным. Единственным живым пятном в этом сонном царстве оказался невысокий юноша с торчащими во все стороны коричневыми волосами. Парень разговаривал с комиссаром и постоянно кланялся, а иногда смешно мотал головой. "Извиняется, - подумал Марко, - витрину разбил или школу прогулял... А мне ждать! Вдруг Рокудо опять улизнет?" Покрывшись потом от такой перспективы, агент Луччио решительно плюнул на вежливость (вежливость привычно увернулась) и направился к комиссару.

- ... рад Вам доложить уровень преступности в этом месяце заметно снизился, показатели по карманникам бьют все рекорды... после того случая, - донесся до Марко обрывок разговора, вот только отчитывался почему-то комиссар, - есть правда небольшая проблема...
- Опять Ламбо, да? Обещаю, я с ним поговорю,- смущенный парнишка опять принялся вертеть головой.
- Нет, нет! Бовино-сан ведет себя прекрасно! П-почти без нареканий, вот только оружие в школе... - на суровом лице полицейского проступило извиняюще-просящее выражение.
- Эх. Приму меры, честно, - молодой японец вздохнул, - значит не Ламбо? Хибари?
- Что Вы! Просто в северной части города маньяк объявился. Уже три нападения было.
- Почему сразу не сказали? - в голосе юноши прорезался металл, и комиссар вжал голову в плечи.

Тут Марко не выдержал:
- Что здесь происходит?! Господин комиссар, перед ке... почему вы отчитываетесь?
- А сам-то кто? - нелюбезно бросил полицейский, - зачем пришел?
- Я - специальный агент Марко Луччио, Интерпол, Милан. Отдел по борьбе с организованной преступностью, - Марко достал свою самую большую ценность - плохонький, но единственный в своем роде фоторобот Рокудо Мукуро, - приехал для обнаружения и придания в руки закона опасного преступника.
- Ааа... - протянул комиссар и уставился на стену позади Марко.
Итальянец развернулся. С доски "Их разыскивается полиция" на него смотрела чертова дюжина разноцветных глаз. Мукуро на фотографиях улыбался, махал ручкой, позировал рядом с Токийской телебашней и ручкался со знаменитостями (включая, как с ужасом понял Марко, японского комиссара). По диагонали фотосет пересекала размашистая подпись: "Любимому управлению полиции в день города. Мы с вами еще погуляем, ребята! С любовью, Мукуро".

Марко сел. Мысли в голове скакали, как горные козы с бодуна. Самый разыскиваемый преступник северного полушария, и вот так "погуляем"?
- Так вы к Мукуро приехали? - на чистейшем итальянском спросил все еще вежливо стоящий в сторонке парень.
Марко кивнул:
- Как только найду...
- Так я вам адрес скажу. Вы только после часу приходите, он поспать любит.
- А? - не поверил своим ушам спецагент, - адрес?
- И схему нарисую, а то заплутаете, пожалуй, - сердобольно предложил юноша, - вы только, когда арестовывать будете, скажите, что у него сегодня ночью разнарядка на маньяка, хорошо? \

- Кто это был? - ошарашено выдавил Марко, когда дверь за таинственным японцем закрылась.
- Это? Да так... - комиссар достал бланк месячного отчета и уверенно нарисовал нулевой уровень на особо тяжких, - десятый Босс одной мафиозной семейки. Но парень хороший.

Маньяк

Каваями Сайго был еще начинающим маньяком, но, благодаря детективным сериалам, хорошо понимал, что развлекаться рядом с домом не стоит. Поэтому, когда безумие дикой кошкой скреблось в его двери, он брал машину и ехал в один из близлежащих городков.
Последнее время особенно ему нравился Намимори, обитель непуганных идиотов. Здесь и глубокой ночью можно было встретить беззаботно прогуливающихся школьниц и даже совсем маленьких детей в забавных пижамках, а окна и двери в домах не закрывались круглые сутки.
"Сумашедшие, - думал Каваями, тщательно запирая машину и снимая на всякий случай дворники, - придурки. Совсем новости не смотрят".

Охотится Сайго предпочитал в городских парках или у железнодорожных путей. Всегда найдется дура, опоздавшая на последний... в своей жизни поезд. Маньяк поудобнее устроился в зарослях акации приготовился ждать.
День, точнее уже почти ночь, выдался удачным: не прошло и получаса, как по асфальту дробно застучали каблучки. Девочка в форме одной из местных школ брела по дорожке, испуганно озираясь по сторонам.
"Хоть один нормальный человек в этом городе", - удовлетворенно подумал Сайго. Чересчур уверенные в своей безопасности намиморцы его раздражали. Но симпатии, симпатиями, а обед, то есть развлекалово, по расписанию. Каваями нацепил купленную по случаю маску гоблина, вытащил тесак и выпрыгнул на дорожку. Девушка вскрикнула.

- М-маньк-сан? - в темноте парка лица жертвы разобрать не удалось, но голос её Сайго понравился. Тихий такой, не сразу услышат.
- А ты кого ожидала, Санта Клауса? - маньяк хохотнул и предъявил любимый инструмент. Блики ущербной луны жадно пробежались по огромному лезвию, - Раздевайся.
- Ой, вы и правда маньяк. Я так рада! - Сайго замер, а девушка продолжала щебетать, - Я боялась, что слишком задержалась в школе, и вы уже ушли.
- Ээээ... ты меня искала?
- Конечно! Я так хотела... Понимаете, сегодня к нам пришли из интерпола, ну, Мукуро-сама арестовывать, и сказали, что в Намимори маньяк. Настоящий, - девушка даже зажмурилась, от избытка чувств, - я подумала... Мукуро-сама все равно занят...
- Так ты из полиции? - вцепился в единственно знакомое в этом бреде слово.
- Нет, нет, что вы! Даже наоборот, - она замахала руками, - Я... я просто. Понимаете... Мне очень надо с вами поговорить!
- Со мной? - в голове маньяка данная ситуация не укладывалась. Ни вдоль, ни поперек.
- Да! Вы же маньяк, да? Мне... мне совет нужен, - румянец на девичьих щеках был виден даже в вечернем полумраке,- Я... мне нравится один парень. Очень нравится.
- А я-то тут причем? - Сайго не знал слова когнитивный диссонанс, но это был именно он.
- Видите ли, он тоже маньяк. Все так говорят. Я подумала... - девушка зарделась пуще прежнего, - может... посоветуйте мне что-нибудь, пожалуйста! Чтобы Хи... чтобы он меня заметил.


Первые лучи солнца робко уже показались из-за горизонта,а кое-кто и не думал расходиться по домам. Мужчина в странной маске что-то оживленно рассказывал, иногда подкрепляя слова взмахами огромным тесаком, а старшеклассница тщательно конспектировала и задавала уточняющие вопросы.

- Вот видишь, Кея, а ты беспокоился, - занятая разговором парочка, не сразу заметила двух молодых мужчин, один из которых держался за ушибленные ребра,- подумаешь дома не ночевала...
- Камикорос!

Патологоанатом

У Сораномэ Муросаки неприятная профессия. Он вскрывает трупы. Копошится там, ищет причины смерти. Но, как правило, все до жути просто и банально. Особенно в Намимори, где уровень преступности который год стремится к абсолютному нолю.
Но из любого правила есть исключения. Очень занимательные исключения. Особенно в Намимори.
Тот день был самым обычным. Ровным счетом ничего интересного. Пока не привезли этого итальянца.
Во-первых, догадаться, что он итальянец было непросто: фиолетовые волосы, смуглая кожа, но вполне азиатское лицо. И разные глаза. Это пугало Сораномэ больше всего. Как японец, он не любил синеглазых, считая этот цвет признаком коварства. А, как потребитель современной поп-культуры опасался людей с красными глазами, не без оснований подозревая, что все они вампиры. Судя по всему, этот парень был весьма коварным вампиром. Пока не сдох.
Во-вторых, не каждый день агент Интерпола, извиняясь, привозит труп собственного изготовления и просит проверить точно ли он покойник. Как будто с шестью пулями в сердце, можно быть живым? А пули были серебряными – не одного Сораномэ тревожил красный глаз убитого.
Но самым странным были посетители. На тело ходили смотреть, как на Мао Дзедуна в мавзолей.
Сначала нагрянули официальные лица и полицейские чины. Они осматривали посиневшее обескровленное тело, цокали языком и крепко сжимали амулеты в потных ладонях.
Потом пожаловали студенты. Откуда у этих 17-18 летних парней взялись допуски и разрешения, Сораномэ не знал. Но документы были в порядке и пришлось впустить. Ребята («чуть младше покойника», - отметил про себя патологоанатом) взирали на труп удивленно-неуверенно. «Сдох? Что правда, да? Черт, и зачем ему это было нужно?» - на разные голоса звучало в покойницкой. «Сдох, сдох» - довольно ответило эхо и студенты ушли.
Уже поздним вечером, в самом конце смены, явилась девочка. В школьной форме она смотрелась совсем ребенком, хоть и носила метку выпускного класса. За руку девочки трогательно держался 6-7 летний зеленоволосый малыш.
- Можно нам… к… к Мукуро-сама? – тихо пролепетала малышка.
Сораномэ нахмурился. Разрешения у девочки, конечно, не было, но глаза, лицо и прическа… Она была похожа на покойного, как сестра. «Наконец-то кто-то, кому действительно важен этот странный итальянец, - с жалостью подумал врач, - пусть идет, пока тело в Италию не увезли».
- Пять минут, - строго сказал он, - потом выгоню.
Про пять минут, это Сораноме строжился. Прошло не менее получаса, когда он тихонечко подошел к двери и прислушался.
- Фран, прекрати баловаться. Положи на место, - это девочка. Но голос более жесткий, чем в разговоре с врачом. В нем если не метал, то керамогранит уж точно.
- Хром, зануууда. Ты только посмотри, - раздались какие-то противные чавкающие звуки, - как настоящие! Спорим, они могли бы даже функционировать! Это же… это же… ты даже не представляешь, какой это уровень мастерства!
- Представляю. Лучше, чем кто-нибудь еще, - девочка вздыхает, - а теперь положи почки на место. И не забудь вымыть руки. Нам еще ужин Мукуро-сама готовить.
Иногда Сораномэ хочет, чтобы все его трупы были скучными и банальными. Но только иногда.

Премьер-министр

Наото Канн любил свою работу. Несмотря на все политические дрязги, черный пиар конкурентов т нечеловеческие нагрузки, он верил, что в должности премьер-министра действительно приносит пользу своей великой стране. Это было одной из причин, почему он нередко задерживался далеко за полночь, чтобы просмотреть еще не обработанные отчеты по префектурам. Аккуратные столбцы цифр лучше всяких советников говорили: здесь ты все сделал верно, а вот тут стоит поднажать, тут сократить.

Сегодня дело шло споро, и скоро на краешке стола осталась только пара тоненьких папочек. Мистер Канн взял верхнюю, на титульном листе которой значилось просто «Намимори».

«Город? Но зачем делать (имеется ввиду, зачем присылать мне столь незначительные бумаги) отчет всего лишь по одному городку? – удивился премьер-министр, но папку открыл.

А потом закрыл, проверил, что это не дурацкая шутка, что Намимори действительно находится в Японии, а где-то на Луне, и открыл снова. Цифры и графиков поражали воображение, а пояснения (данные весьма уважаемыми и вроде как психически здоровыми людьми) выносили мозг почище теории Лобачевского для чайников.

Часа три мистер Канн провел, сверяя данные и пытаясь понять, как жителям этого городка удается обходить основные экономические, социологические и, похоже, что и физические мировые законы. Придя к неутешительному выводу, что «дуракам закон не писан», он бросил папку в «Исходящие» и потянулся.

Наото Канн рано радовался. Следующей папкой была «Каракура».

Директор школы

У каждой школы должен быть директор, это закон жизни. В том, числе и у средней школы Намимори. Это закон Мерфи, проверенно Аякаши Рендо, занимающим эту травмопасную должность уже 12 лет.
Про Рендо-сенсея говорили, что он познал дзен, и Далай-лама лично приглашал его прочесть серию лекций о смирении в монастырях Тибета. Люди более рациональные утверждали, что из запасов успокаивающих и седетативных средств почтенного директора можно три года снабжать муниципальную сеть аптек. Сам Аякаши Рендо ситуацию не комментировал и вообще высказывался крайне редко и только по делу.
Кое-кто (не будем показывать пальцем, но это был молодой заместитель Рендо-сенсея – Масахиро Дзиннай) считал, что директор на своем месте засиделся. «Его методы, отлично зарекомендовавшие себя в тяжелые годы тирании дисциплинарного комитета и бунта колец, - вещал Дзиннай на каждом углу, - ушли в прошлое три года назад! Настали новые времена! Школе нужен более гибкий руководитель». Аякаши-сан на такие заявления обращал не более внимания, чем но комариный писк посреди рок-концерта.
Но Дзиннай не унимался, и мудрый директор решил дать ему и его гибким методам шанс: приближался очередной день Х, вот пусть и попробует свои силы.
Еще пять лет назад встречи выпускников (как и большинство официальных и неофициальных праздников школы, включая новый год) были перенесены на время цветения сакуры. Вот и сейчас, как только первые лепестки начали свой последний танец, в Намимори начались подготовления.
Дзиннай собирал митинги, разрабатывал сценарии школьных пьес и приглашал любимых детворой звезд.
Рендо-сан договаривался с пожарными расчетами, медицинской бригадой и службами МЧС, он организовал вывоз школьного музея и закупил 300 комплектов касок и бронежилетов.
В день Х Аякаши-сан поудобнее устроился в защищенном кевлавром кресле и закурил любимую трубку. Спускаться к выпускникам и школьникам он сегодня не планировал – пусть Дзиннай на своей шкуре почувствует «тяжелые годы».

- ААА, Рендо-сан! Там!!! Там!!! – первый раз заместитель вбежал в кабинет ровно через 15 минут после начала программы, - Т-т-т-там!
- Телефон пожарных на первой странице, Дзиннай-сан.

Через полчаса:

- Ками-сама! Я не понимаю…
- Медики – третий номер снизу, Дзиннай-сан.

Очередной взрыв и громкие крики на итальянском, а через три минуты (для трассы двор-холл-директорская – это абсолюбтный мировой рекорд):
- Рееееендо! Там!!! Какие ино…
- Депортационная служба, Интерпол и национальные силы самообороны – четвертая страница, - Рендо-сенсей даже не отрывается от кроссворда.

- Рендо-сан?! Этот блондин, они не могут… я не мгу… да он сам не может!
- Номер, обведенный красным, Дзиннай-сан. И попросите, чтобы Ромарио-сан захватил фен и бинты.

-Ренд…
- Через 6 минут это кончится. Запасная одежда Савады в шкафу, там же можете взять пиджак, ваш сильно обгорел.
- О… но как?
- Годы практики, Дзиннай–сан, годы практики. И радуйтесь, что сегодня у Сасагавы матч во Франции.

- Рендо-сан, здравствуйте! – уже под вечер в директорскую просунулась голова, за три года еще больше ставшая похожей на коричнево ежа, - А, я вам Ламбо привел. Познакомится. Он в этом году к вам в первый класс пойдет.
Аякаши Рендо молча взял трубку:
- Алло, Далай-Лама? Когда вы говорите лекции начинать?